Любовь — Истина. Истории. История тринадцатая

Эта картина написана для моей книги. Как иллюстрация к тринадцатой истории.
Истории приходят ко мне всю мою жизнь. Я проживаю их. Наслаждаюсь ими. И не было потребности делиться. Но в какой то момент, пришло решение некоторые записать. Так получилась книга. Истории все очень разные. И идут по нарастающей, раскрывая грани истинных чувств доброты, сострадания и любви. Прочтите до третьей истории... А там уж решите, читать дальше или нет. Это не займет у Вас много времени, но добавит света
Мою книгу Вы можете прочесть в свободном доступе.
Короткова Юлианна. Любовь - Истина. Истории.


Любовь Истина. Истории. История тринадцатая
Юлианна Короткова


История тринадцатая

Энцо был красивым мужчиной. Статный брюнет. Всегда одетый с иголочки, галантный и обаятельный, с веселым нравом и отличным чувством юмора. Про таких говорят — баловень судьбы и женщин. В его жизни все шло легко, хорошо и приятно. Он был одним из тех, кто умудряется оставаться в добрых и приятельских отношениях даже с бывшими пассиями. Энцо работал в неприметной конторе, что имеет одну вывеску, но занимается совсем другими делами. Работенка была не пыльная. Главное держать язык за зубами, и делать, то, что приказывают. Тогда и проблем не будет. И лучше не задавать лишних вопросов. В верхи он никогда не рвался, зачем? Когда и так все хорошо. Главное, что бы хватало на беззаботную жизнь и красоток. Все остальное его не занимало. В делах, требующих проявить обаяние и мужскую харизму, ему не было равных. И если нужно было что-то уладить, посылали его. При всей своей деятельности, Энцо не нажил себе врагов. Еще одно полезное свойство его характера. Он шел по жизни легко и считал себя почти незаменимым.
Но иногда, нашу жизнь предопределяют, казалось бы абсолютно незначительные для нас мелочи и наши мимолетные поступки, о которых мы сразу же забываем, как только сделаем их...
Первым таким его поступком было доброе слово, мимоходом брошенное уборщице в их конторе. Женщина была молода, но по всем признакам тяжело больна. И ему было искренне жаль ее, за ее худобу, черные круги под глазами и нервно дергающийся рот. За ее непривлекательность и обреченное выражение бледного, изможденного лица. За потухший взгляд и молчаливость. Энцо не был жесток по натуре, и умел сострадать. Он даже отдавал свои старые костюмы в церковь, для нуждающихся, и регулярно высыпал из карманов мелочь бездомным.
В тот день, уборщица нечаянно толкнула ведро, когда мыла полы в коридоре, и несколько капель грязной воды попали аккурат, на белоснежные гетры на лаковых, черных ботинках, проходившего мимо Энцо. Он видел испуг в ее глазах. И ему было неловко слушать сбивчивые извинения. Он улыбнулся ей, по привычке включая свое обаяние, каким привык пользоваться с женщинами.
— Ну, что вы! Ничего страшного! Как вас зовут? Кажется Луиза, да? Ничего страшного, Луиза! Это всего лишь гетры. Я все равно собирался их сменить. — он еще раз улыбнулся ей — У всех у нас бывают серые дни. Но все будет хорошо! Вот увидите! — он едва приподнял свою новенькую, белую шляпу с черной лентой в знак прощания, и вышел на улицу.
Вот и все, что он сказал ей в тот день.
Вторым его поступком, была пара комплиментов, что он на автомате отвесил девушке, которая была женой, одного, из их конторы. Казалось бы такая мелочь... Энцо даже и не вспомнил бы ее лица, спроси его об этом. Но даже легкий флирт с женщиной, при ревнивом муже, может обернуться трагедией.
Два незначительных обстоятельства. Два поступка с разницей почти в пол года...
Неприятности навалились внезапно, лавиной. Кто то сдал их контору. Искали предателя и все подозревали друг друга. Энцо не беспокоился за себя, он был чист. И когда все улики указали на него, это настолько ошеломило, что мужчина не смог защититься. Чаще всего, именно у невиновных сбивчивые речи. Допрашивая, его страшно и остервенело били свои же. Особенно один из них... Били долго, жестоко. Били несколько дней. И лежа на каменном полу, в подвале конторы, он понимал, что уже не выйдет отсюда. На третьи сутки, так и не добившись признания, хотели было уже закончить с ним, но в последний момент отключилось электричество. И что бы не возиться в темноте, они оставили его до утра. Когда все ушли, Энцо лежа в позе эмбриона, с подтянутыми к груди коленями, перебитыми пальцами, попытался ощупать свое лицо. Лица не было, и зубов тоже не было. И носа. Каша, вот на что это было похоже на ощупь. Дышать он мог только ртом. И воздух со свистом выходил из его легких. Он знал, что это его последние часы, и ему остро захотелось помолиться. Новое для него желание. Особой религиозностью он никогда не отличался, хотя и понимал, что кто-то там наверху, наверное все таки есть. Должен быть. И вот теперь, пришло время молитвы. В слух молится он не мог— рта не было. И он молился про себя. Своими словами, горячо и искренне, просил помощи, просил прощения. Просил спасения, обещая стать лучше и помогать людям. Временами он впадал в забытье. Затем сознание возвращалось, и он продолжал. Время потеряло счет. Услышав звук открывающейся двери, он вздрогнул, сжался и заплакал. Энцо не был трусом, нет! Но иногда бывают такие минуты в жизни каждого, когда все мы превращаемся в маленьких и испуганных детей. Шаги были легкие, кто-то приблизился к нему, и его полностью заплывшие глаза с трудом различили призрачный свет керосиновой лампы. Затем мужчина почувствовал, что его тянут вверх за плечо, и понял, что это не последние его минуты. Кое как, сначала поднялся на четвереньки, от этой позы кровь прилила к разбитому лицу, и опираться на сломанные пальцы рук было невыносимо. Боль пронзила его, словно разряд тока, и он застонал. Потребовалось много времени, что бы Энцо смог принять вертикальное положение. Поддерживая за локоть, его потянули к лестнице. Он хотел спросить, кто это. Но слова выговорить не получалось и выходили только хрипы и какое то бульканье. А человек, тянувший его вверх, молчал. Так, шаг за шагом, они преодолели ступеньки. В добром здравии невозможно себе и представить, какие страшные муки может причинить обычная подвальная лестница.
Еще не светало, когда они вышли на улицу. Он ничего не видел и шел просто вперед, ощущая направляющую руку. Они все так же молча, не считая его хрипов при каждом шаге, свернули в переулок и зашли в дом. И как показалось Энцо, он сделал не больше трехсот шагов. Сил хватило только на то, что бы перешагнуть порог и затем он рухнул на пол и отключился.
Придя в себя, мужчина понял, что лежит на кровати. Голова не соображала. Глаза заплыли окончательно. И ему было страшно дотронуться до своего лица. Пытаясь повернуться на бок, он потерял сознание от боли. Непонятно, сколько времени он так лежал. В основном это было забытье. Первое время, Энцо чувствовал чье то присутствие. Все так же молча, ему давали пить. Ухаживали за ним, и меняли повязки. Затем приходить перестали. Он звал, но никто не ответил ему. Тогда мужчине с огромным трудом пришлось встать, и на ощупь, опираясь на стену, на трясущихся ногах, самому добраться до крана с водой. Когда отек немного спал, и глаза начали видеть, Энцо понял, что находится в маленькой, бедной квартирке. В крошечной кухне, на столе и полу лежали запасы круп и консервов. Было понятно, что эту еду принесли для него. Осознавая, что его ищут, Энцо решил пока остаться здесь, отлежаться, набраться сил и дождаться своего спасителя. Но больше так никто и не пришел. И долгими днями, лежа на кровати, что бы хоть как то отвлечься от боли, Энцо заставлял свой мозг работать. Теперь у него было время подумать над тем, что случилось. Восстановив все факты и сложив их в логическую цепочку, он понял, кто подставил его из своих. Только не смог понять причину. Так же, не давала покоя мысль, кто же все таки его спас. Зацепок не было, и он решил тщательно осмотреть квартиру. Превозмогая внутреннее сопротивление, мужчина рылся в чужих вещах. По одежде, стало понятно, что здесь живет женщина. Бедная женщина. В нижнем ящике комода, Энцо нашел фотографии, но на них не было знакомых лиц. И его действия не дали результата. Так никого и не дождавшись, более-менее придя в себя и восстановив силы, он покинул свое убежище. Перед уходом, не вполне осознавая, зачем, Энцо забрал с собой несколько фотографий. Соблюдая максимальную осторожность, ему удалось уехать из города, а затем из страны.
Помня о своем обещании в своих молитвах, там в подвале, Энцо решил для себя, что отработает долг по честному. Решил, что устроится на самую тяжелую работу, и будет помогать людям, как обещал. А, что может быть страшнее работы в хосписе для безнадежно больных? Он определил себе семь лет. Семь лет санитаром, кто каждый день видит боль, страдания и смерть многих людей. Семь лет — и его долг будет оплачен. Лицо зажило, но так и осталось обезображенным. Пришлось вставить зубные протезы, и они причиняли ему постоянные неудобства. Кости на руках срослись не совсем правильно, и пальцы полностью не разгибались. Отбитые органы регулярно давали о себе знать. Но это были мелочи. Ведь он был жив. Жив. Первое время работа была совсем невмоготу. И часто были мысли сбежать отсюда. Мужчине приходилось каждый раз, буквально уговаривать себя остаться еще ненадолго. Ведь у него была договоренность, с тем, кто там, наверху. Теперь он точно знал, что там, кто-то есть, и его молитвы были услышаны. И Энцо каждый раз оставался. Нельзя нарушать договор. Постепенно он втянулся в работу. И помогая другим, он на время забывал о своих страданиях. Ведь в сравнении с ними, его боль была мелочью жизни. Да, лицо было изуродовано, но природное обаяние осталось, и часто, больные просили просто посидеть и поговорить с ними. Он выслушивал их истории, грустные и веселые, сокровенные и интимные , а порой даже приближенные к исповеди. Старался скрасить их последнее время и одиночество. Помогал и подбадривал. И чувствовал, что вместе с ними очищается сам. Самое тяжелое в этой работе, была неизбежность прощаться. С теми, к кому привыкал заходить и желать доброе утро, разговаривать и порой даже шутить. Они уходили. Старые и молодые, мужчины, женщины, дети... Уходили насовсем. И вот к этому невозможно было привыкнуть. Раньше, Энцо никогда не задумывался о судьбах других людей. О том, что у каждого, есть, что рассказать и о чем помолчать. И что каждый проходит свой путь и уроки. И что каждый ведет свою битву...
Первые три года для Энцо были самыми тяжелыми. Затем стало немного легче. Когда он отрабатывал свой седьмой год, в хоспис устроилась молоденькая, симпатичная медсестра. Улыбчивая и жизнерадостная. Через три месяца она перестала улыбаться. Энцо знал почему, и старался поддерживать ее как мог, хотя он был почти уверен, что она не выдержит и уволится. Как и многие другие до нее. Но она осталась... Ее звали Луиза. Это имя почему то вызывало у него странное беспокойство. Луиза, Луиза... Луиза... Кажется так звали уборщицу в их конторе. Болезненную, худую и мертвенно-бледную женщину. Всегда в туго намотанным платке на опущенной вниз голове. Луиза... При воспоминаниях об этой уборщице, у мужчины было странное чувство, что он что-то упустил. Что то важное. Как сон, что пытаешься вспомнить проснувшись, но не можешь ухватить его в мыслях. Он не помнил ее лица. Не помнил голоса. Только имя задержалось у него в памяти. Неужели это она его спасла? Ведь, кто еще из женщин, мог пробраться ночью в контору? Да, нет. Не может быть. Зачем ей рисковать, они почти и не были знакомы. И кажется не разговаривали никогда, ну может быть раз. Он нашел у себя фотографии, те, что забрал из убежища, но внимательно и долго вглядываясь в них, Энцо, так и не смог признать в этой смеющейся, красивой, искрящийся здоровьем девушке, с роскошной гривой светлых волос, ту, что была тенью. Тенью с грязным ведром. Никем на замечаемой тенью...

Но это была она.
Луиза умерла от рака, в больнице, через три недели, после того, как вытащила его из подвала.
Да! Это была она на фотографиях.
Да! Это она его спасла.
И это она испортила трансформатор, что бы погасло освещение в подвале, когда его убивали.
Это она имела дубликаты ключей.
Это она замыла все следы его побега.
Это она спрятала его в своей квартире, буквально в двух шагах от конторы. И именно это, его спасло во второй раз, ведь кто же ищет у себя под носом? И она не вызвала никаких подозрений. Больная и некрасивая, молчаливая женщина всегда тень в глазах мужчин. А кто на тень обращает внимание?..

Энцо так и не смог понять, кому был обязан жизнью, но каждый вечер, перед сном, до конца своих дней, он молился за доброго ангела, спасшего его...


© Copyright: Юлианна Короткова, 2022
Свидетельство о публикации №222060800245