Разговор у моря

В частной коллекции

Иллюстрация к рассказу "Разговор у моря" из книги "Зелёная Маша" моего брата Алексея Шашина

Разговор у моря

- Какое-то странное ощущение. Ощущение не моей ненужности и безнадобности на этом свете, ощущение скорее некой боли в области грудного сплетения. Отчего эта боль заходит в душу? Оттого, что я гляжу на счастливых людей, оттого, что я понимаю, какой я несъедобный человек, или может быть это оттого, что я хочу слишком многого, - он деликатно отвел глаза в сторону моря.
- Ты любишь кого-нибудь? – спросил он.
Я снова посмотрел на него, в глаза смотреть было почему-то стыдно.
- Откуда я знаю? - ответил я и протер уставшие глаза.
Он на меня недоуменно посмотрел:
- Как это не знаешь?
- Ну, вот так. Берешь и не знаешь! - было приятно тереть глаза, ведь закрытыми глазами я видел множество маленьких червячков, которые появлялись мгновенно и исчезали точно так же, как и зарождались.
- А желал? – не унимался тот.
Я положительно кивнул. Красные натертые глаза рябили.
Море окутывал летний штиль, над кавказским холмом парили чайки. Немного, пять или шесть. Они летали над холмом, наслаждаясь вечерней прохладой и необъятной свободой.
Небо разливалось в закатных красках солнца. Красные, бурые, желтые сливались с еще голубым небом и тонули, казалось в бездонном море.
- Да. Много кого, - после этих слов, в голове выплывали лица тех людей, с которыми я думал, что буду безгранично счастлив.
Пляж совсем опустел. Немного даже было странно. Обычно здесь можно было наблюдать достаточно много полуголых, с обугленными спинами людей в это время суток, а сейчас даже кочующие местные продавцы пахлавы со своими полиэтиленовыми черными пакетами куда-то исчезли.
- Ну, значит, любил, - кинул он к берегу большую гальку.
- Да, наверное. Хотя крайне редко. Я чувствовал всегда, что я неприятен людям. Нет, ну, правда, а что во мне приятного и притягательного? Ничего.
Я, конечно, себя не обвиняю. Люди стали столь эгоистичны, что собственное счастье и всемирное обогащение для них важнее, нежели простые общечеловеческие ценности. Все гонятся устроить свою жизнь, свою задницу, занять место в самом теплом зрительном зале, подальше от входа и желательно поближе к сцене своего счастья, порой не важно какой ценой.
Я вздохнул и сказал ему прямо в лицо четко и ясно, так как «они» любят, когда им так говоришь:
- Нет, не люблю я их, - вздохнул я. - Людей я не люблю.
Он покачал головой и как-то брезгливо поморщился.
- Дурак ты, - сказал он, поднявшись. Расправил свои крылья и улетел.
- Сам ты дурак, - промычал я, пронзая грустным взглядом море.