Любовь — Истина. Истории. История вторая

Эта картина написана для моей книги. Как иллюстрация ко второй истории.
Истории приходят ко мне всю мою жизнь. Я проживаю их. Наслаждаюсь ими. И не было потребности делиться. Но в какой то момент, пришло решение некоторые записать. Так получилась книга. Истории все очень разные. И идут по нарастающей, раскрывая грани истинных чувств доброты, сострадания и любви. Прочтите до третьей истории... А там уж решите, читать дальше или нет. Это не займет у Вас много времени, но добавит света
Мою книгу Вы можете прочесть в свободном доступе.
Короткова Юлианна. Любовь - Истина. Истории.


Любовь Истина. Истории. История вторая
Юлианна Короткова


История вторая

Они встретились в доме Саид-Бея.
К дяде Саиду, Мурад поехал по велению своего отца. Предполагалось, что здесь, Мурад проникнется науками, ведь Саид-Бей заслуженно считался одним из самых просвещенных и образованных людей своей страны, а будущему правителю нужны знания, если он, конечно, хочет править долго. Отец Мурада и сам часто ездил к брату за советом и очень его уважал. Но семнадцатилетнему Мураду совершенно не хотелось уезжать. Ну, что интересного он может узнать от почти старика, который редко покидает пределы своей обители. Поэтому он выслушал приказ отца, молча, но всем видом показывая, что ему это не по душе.
Дом Сайд-Бея был странным. Большую часть дворца занимала библиотека, самая большая в стране. По началу, Мураду даже казалось, что не библиотека в доме, а семья дяди живет при библиотеке. Еще, что совсем выходило за рамки его понимания, в доме не было разделения на женскую половину. Вернее разделение конечно было, но совсем условное и все женщины семьи Саид-Бея могли свободно перемещаться по дому, и по прилегающим к дворцу территориям и даже по желанию общаться со всеми кто был вхож в дом. А с позволения Саид-Бея, в котором он им никогда не отказывал, могли поехать и в город, правда, в сопровождении слуг. И за столом, так же, могли присутствовать все домочадцы. Впрочем, чаще, женщины обедали у себя на террасах или в комнатах, что так же разрешалось, и Мурад считал, что это было к лучшему, потому как беспрерывная и почти лишенная смысла, женская болтовня, когда они приходили за общий стол, его раздражала. Но, похоже, Саид-Бея совсем не утомляла эта трескотня, и он даже давал себе труд отвечать на глупые, по мнению Мурада, вопросы. Правда, отвечая, дядя всегда улыбался и Мурад понял, что Саид-Бей таким образом развлекает себя за обедами. Только с одной девушкой своего дома, Саид-Бей разговаривал серьезней. Ее звали Фируза. Как потом выяснил Мурад, дяде она приходилась какой-то очень дальней и не кровной родней, в подробности он не вдавался. Мурад с Фирузой были ровесниками. Саид-Бей взял Фирузу в свой дом на воспитание, после смерти ее родителей. Она говорила тихо, неторопливо и немного нараспев. Внешность была совершенно обычной. Дядя сажал ее рядом с собой, ближе остальных женщин и чаще всего они разговаривали об астрономии и астрологии. Обсуждали траектории, каких то планет и затмения, полнолуния и еще много всякого совершенно непонятного Мураду. Но так как ее голос звучал тихо, она его не раздражала.
Как то за обедом Саид- Бей спросил, нравится ли ему астрономия или может быть другие науки, на что Мурад честно ответил, что нет. Дядя улыбнулся и промолчал, а Фируза пристально посмотрела на него, и в тот момент они впервые встретились взглядами.
Даже в свободном доме Саид-Бея были некоторые правила и только Фирузе, разрешалось находиться в библиотеке и обсерватории, в отличии от остальных женщин. Хотя, по правде говоря, они туда и не рвались, так, как никто из них не владел ни письмом ни чтением. В один из особенно знойных дней Мурад пришел в библиотеку, потому как, она была построена по чертежам дяди Саида, так, что, температура удивительным образом была всегда комфортной и практически постоянной. Фируза была там. Она проводила почти все свое время в библиотеке, что-то, высчитывая и записывая. Ему странно было видеть как женщина пишет. Он и сам довольно плохо писал и читал, и считал это излишним, лучше владеть оружием, чем грамотой. Услышав шаги, она подняла голову, взгляды встретились, и она смутилась. Что бы проявить вежливость, Мурад спросил, чем она занимается, Фируза ответила, что Саид-Ага поручил ей составить ее гороскоп. Саид-Бея она почему то называла Саид-Ага, что означало «дядя Саид» хотя конечно, по сути, они не являлись родственниками. А вот Мураду никогда не приходило в голову так его называть в лицо, хотя он приходился Саид-Бею, родным племянником.
– Вернее — она снова смутилась — Он учит ее составлять точные гороскопы.
Чтоб хоть чем то, себя занять, Мурад стал наблюдать за ее действиями. Она писала на непонятном ему языке.
— Что это за язык?
— Древний. На нем мало кто сейчас может читать и никто не говорит.
— А ты его откуда знаешь?
— Саид-Ага обучил меня. Он говорит, что язык, которым почти никто не владеет, хорошая защита, потому как знания – это оружие, и они не должны попадать в невежественные руки, иначе принесут больше вреда, чем пользы. Какое приносит оружие в злых руках.
— Странное сравнение.
— Почему? Разве у того, кто знает наперед план противника, нет преимущества?
Она смотрела на него. Он улыбнулся. В этом она была права, но ему не хотелось говорить это вслух.
— Значит, ты знаешь один древний язык и астрономию?
— Четыре языка. Изучаю астрономию, и мне очень нравится астрология.
— Лучше бы ты обучилась танцам и музыке.
— Я сама решу, чему мне обучаться.— ее голос звучал тихо, но твердо. Мурада это задело, где это видано, что бы женщина позволяла себе перечить мужчине, да еще и будущему правителю страны.
— Ты говоришь со мной не уважительно. Ты вообще знаешь кто перед тобой?
— Человек, которому не нравится ни одна из наук. — она помедлила — Но если ты захочешь, я могу тебе рассказать много интересного о небе. — ее глаза смотрели в пол. Жара обещала затянуться, а в библиотеке было прохладно, и он решил согласиться.
— Лучше обучи меня древнему языку.
— Хорошо. Можем начать прямо сейчас.
Они просидели в библиотеке до позднего вечера.
Мурад и сам не заметил, как втянулся в обучение. Фируза была хорошим учителем, терпеливым, но настойчивым. Она интересно объясняла, на первый взгляд довольно скучные вещи, обучала его не только древнему языку, но хорошо подтянула Мурада в правописании и чтении родного языка. Мало-помалу, он начал читать и самостоятельно. Ему понравилось читать труды великих, по тактике и стратегии ведению войны, обороне и нападении, политике и всему, что с этим связано. Поначалу, между ними была скованность, но постепенно она прошла, и дошло до того, что с ней он делился даже такими мыслями, которыми не мог бы поделиться больше ни с кем. Период жары давно прошел, и часто обсуждая прочитанное им, они гуляли по аллеям огромного парка на территории дворца. Здесь всегда было тихо, только кукование горлиц и стрекот цикад заполняли паузы в их разговорах. Ему было интересно с ней. На все, у Фирузы было свое мнение и почти всегда, ее мнение отличалось от его. Вслушиваясь в ее доводы, он постепенно учился мыслить шире, осознавать, что мир намного более многогранен и на все вещи нужно смотреть под разными углами, если хочешь приблизиться к истине.
За десять месяцев, проведенных в доме дяди Саида, он узнал больше, чем за годы занятий с учителями. И многое для себя понял. За это время они с Фирузой стали по-настоящему близкими друзьями, и проводили все дни вместе. Наверное, в других домах это вряд ли было бы возможно, но Саид-Бей относился к их дружбе благосклонно, видя, что это, хорошо влияет на Мурада и не препятствовал им.
— Почему тебе так нравится астрология? Какая в этом польза? — из всех наук, она казалась Мураду самой бесполезной.
— Зная тайны звезд, ты знаешь будущее. — Фируза улыбалась.— Хочешь, я тебе составлю подробный гороскоп на остаток этого года?
— Зачем на остаток этого, давай уж на следующий. — рассмеялся Мурад.
— Хорошо, но на это мне потребуется время.
В один из дней, когда они были в парке, начался дождь, и что бы не промокнуть, они добежали до ротонды из белого ракушечника. Она смеялась. У нее был красивый смех, заразительный и он рассмеялся в ответ. Ее волосы намокли и запах ароматных масел, которыми она пользовалась, усилился от влаги, но почему то именно сейчас его взволновал этот запах. Она осеклась, и опустила глаза. Ее пальцы повторяли узоры ракушек на каменных перилах ротонды. Они стояли молча, и никто из них не решился нарушить тишину. Только дождь шептал, что-то.
С той минуты вернулась скованность, и пропала легкость чистой дружбы. Они все так же встречались каждый день за обедами и в библиотеке, разговаривали, но это было другое. Она стала молчаливей, но ее глаза говорили с ним. Удивительно, как много можно сказать глазами, и это воспринимается острее, и правдивее. Наверное, потому, что обличенная в слова, суть, которую мы чувствуем и хотим передать, теряет свою большую часть, когда мы произносим ее.
— Мурад, сегодня в небе будет редкое явление, сближение планет, и это можно будет увидеть. Если тебе интересно, приходи в обсерваторию когда совсем стемнеет. — тихо сказала Фируза.
Он пришел. Планеты ему были не интересны. Он хотел побыть с ней. Трепет охватил его. И это было не физическое желание, вернее, не только оно. В свои годы, он уже познал женщину и чувствовал, что здесь совсем другое.
— Ты пришел вовремя, подойди, посмотри.
Мурад приблизился к ней почти вплотную, и запах ароматных масел окутал его. Он закрыл глаза. В середине его груди было очень сильное, почти нестерпимое и странное ощущение, смешанное настолько, что он не мог понять, очень плохо ему или очень хорошо. Он так много хотел ей сказать, но страх и гордость сковали его.
— Мурад…
Он вздрогнул всем телом, ощутив на груди, через рубашку, легкое прикосновение ее пальцев. И открыл глаза. Было очень темно и практически ничего не видно, только силуэты. И хорошо, что было темно. Женщина не должна видеть мужских слез. Наклонившись к ней, он прижался губами к ее виску, отстранился, и судорожно вдохнув ртом воздух, быстро вышел, но на его губах остался запах ее волос...
Два вечера подряд, Мурад заказывал лекарю сонные настойки, на третий вечер, лекарь отказал ему — приказ Саид-Бея.
— Простите меня Господин, но Саид-Бей велел передать Вам, что это не поможет.
Мурад остро чувствовал, что им следует поговорить, объясниться, но словно ноги отказывали каждый раз, как он собирался к ней идти.
Фируза же не выходила из своих покоев три дня. На четвертый день она вышла к обеду. Села на свое привычное место рядом с дядей Саидом. За столом они были только втроем. В город привезли какую то диковину и все уехали посмотреть. Когда она отвечала на отвлеченные вопросы Саид-Бея, голос ее звучал ровно, но еще тише обычного. Лицо было спокойным, только тени пролегли под глазами и нос почти неуловимо заострился. Глаз от стола она не поднимала. В конце трапезы, поклонившись, Саид-Бею, Фируза молча вышла. Мужчины закончили обед в полном молчании. Мурад встал из-за стола и пошел к двери.
— Мурад!
Он обернулся. Лицо Саид- Бея было печальным.
— Ты будешь жалеть о ней всю свою жизнь.
Мурад, на мгновение закрыл глаза, справляясь с эмоциями, поклонился Саид-Бею и вышел.
В тот же день, он отправил гонца в столицу, к отцу, с просьбой о возвращении домой. Отец разрешил. Через два месяца, из дома Саид-Бея, Мураду прислали подробный гороскоп на следующий год. Гороскоп был записан на древнем языке.
Саид-Бей уже долгое время размышлял, как ему поступить. После отъезда Мурада, Фируза замкнулась в себе и практически жила в библиотеке. Он надеялся, что время излечит ее, но в глубине души понимал, что это напрасные надежды. Ей исполнилось девятнадцать, и уже давно пора было подыскать ей хорошего мужа. Пару раз он предлагал ей присмотреться к уважаемым и достойным мужчинам, благо, они часто бывали в его доме, спрашивая совета или по другим делам. Но она всякий раз уходила от ответа, а он не настаивал. Он знал, что Фируза отличается от других женщин. Саид-Бей уважал ее за глубокий ум и тягу к знаниям, за чистоту помыслов и благородство души. Но время шло, а она все так же вела себя замкнуто и отчужденно.
В один из вечеров, она сама пришла к нему в кабинет.
— Саид-Ага, мне нужен Ваш совет. Я не знаю, как мне поступить. Я поняла, что хочу всю свою жизнь посвятить астрологии. Но знаю, что люди осудят меня за отказ от общепринятых правил, какими должна следовать женщина. Мне их мнение не важно, но это может бросить тень на Ваш дом.
— Это решение пришло к тебе, после Мурада?
Она молчала и смотрела в пол. Саид-Бей помедлил, а затем продолжил.
— Он не хотел обидеть тебя, Фируза. И он не отверг тебя и не пренебрег тобой. Напротив, он отнесся к тебе бережно, и проявил большое уважение и к тебе и к моему дому. И потом, зная тебя, одной из наложниц ты бы стать не согласилась, а жен, обычно, правители выбирают из политических соображений. Хотя, если бы вы поговорили начистоту, кто знает...
— Это он Вам все это сказал?
— Кто же о таком говорит вслух?
— Тогда откуда Вы все это знаете?
Саид- Бей улыбнулся.
— Я приближаюсь к пятому десятку, Фируза, и тешу себя мыслью, что по праву считаюсь мудрым человеком. — он смотрел на нее с отеческой добротой, и в его голосе сквозила грусть. — Вам, конечно, нужно было бы объясниться, Фируза. Недосказанность всегда ложиться на сердце тяжким бременем.
— Он уехал, это значит, что он сделал свой выбор!
Саид-Бей вздохнул.
— Значит, ты решила отречься от женских радостей и посвятить себя астрологии?
— Да.
— Ну, что-же. Видишь ли, Фируза, ты права насчет несправедливых догм современного мира, и пройдет еще много веков, прежде чем, женщины получат равные права с мужчинами и смогут без оглядки на общество следовать своему призванию, желаниям и мечтам. Ну а пока, что придется находить компромиссы. Я могу предложить тебе лишь одно решение твоей проблемы.
Она видела, что Саид-Бей тщательно подбирает слова, что бы ее не обидеть. И она была благодарна ему за деликатность.
— Саид-Ага, вы хотите предложить мне стать вашей женой?
Он улыбнулся.
— Да. Ты поняла правильно. И ты получишь в свое полное распоряжение мою библиотеку. И твое время будет принадлежать тебе. И ты сможешь всю свою жизнь заниматься тем делом, к которому чувствуешь призвание. Никто не посмеет сказать дурное слово в твой адрес. Высокий статус моей жены защитит тебя. И да, обещаю не предъявлять тебе права мужа. Если конечно, когда-нибудь, ты сама не захочешь иметь детей. — он рассмеялся — Если конечно, к тому времени я еще смогу тебе в этом помочь. Видишь ли, Фируза, я давно хочу сделать полную перепись содержимого библиотеки. Но понимая, какой это колоссальный труд, страшусь начать. И если ты согласишься на мое предложение, то я взвалю это великое дело на твои плечи. В итоге мы оба выиграем. — его глаза светились добротой.
— Я согласна Саид-Ага. — она низко поклонилась и вышла из кабинета, прекрасно сознавая, что никакая перепись не требуется.

Когда Мурад взошел на трон, Саид-Бей приехал его поздравить. После пышных торжеств, он остался во дворце нового правителя на несколько дней, и чувствовал, о чем хочет спросить Мурад, вернее о ком, но не решается, и за разговорами, как бы между прочим, вскользь, он сообщил Мураду, что женился на Фирузе. После затянувшегося молчания Мурад поздравил дядю с обретенным счастьем. Его голос был ровным, только паузы между словами были длиннее обычного.
Каждый год Мурад заказывал Саид-Бею подробный гороскоп, и его неизменно привозили к первому дню нового года. За долгое время своего правления, Мурад значительно расширил территорию своей страны. Его уважали как умного и мудрого правителя. Он был талантливым полководцем и стратегом. Ходили слухи, что правитель умеет предугадывать будущее.
За почти три десятилетия, Мурад приезжал в дом Саид-Бея за советом четыре раза. Каждый раз, переступая порог этого дома, его сердце пропускало удар. Приезд правителя большое событие, даже для дома Саид-Бея. И вся семья и слуги выходили поприветствовать его и выразить свое почтение. Но среди них, никогда не было Фирузы. Но всякий раз, разговаривая с глазу на глаз с дядей в его кабинете, Мураду казалось, что он чувствует запах ароматных масел ее волос. И это одновременно и мучило его, и заставляло чувствовать себя остро живым.
В пятый раз он приехал, что бы отдать последнюю дань уважения Саид-Бею. Дядю похоронили в саду, как он и хотел. Подходя к могиле, еще издали, он увидел Фирузу. Это была она, он узнал ее сразу, хотя расстояние между ними было большим и она стояла к нему спиной. Сердце дрогнуло. Мурад остановился, и чуть помедлив, продолжил путь. Он был слишком далеко, что бы Фируза могла слышать его шаги, но она обернулась. Время мало тронуло ее, он с улыбкой подумал, что этому способствовал постоянный и благоприятный климат библиотеки. Только в ее волосах появились серебряные нити.
Ее глаза говорили с ним…
— Здравствуй, Фируза. — Мурад почувствовал, как у него сжимается горло.
— Здравствуй. Мурад. Я... Ждала тебя здесь. — было видно как волнение охватило ее, справившись с собой, она продолжила. — Пойдем, мне нужно тебе кое-что отдать. — голос был тихий, и слова она произносила немного нараспев.
И ее глаза говорили с ним…
Они шли по парку молча, только горлицы да стрекот цикад заполняли тишину. Но в этом молчании, его сердце, так остро, до почти невыносимой боли, чувствовало всю полноту бытия, сильнее, чем за все эти годы. И эти минуты были важнее, чем, казалось бы, такие внешне значимые события его жизни, как почести, победы в войнах или рождение его сыновей.

— Я приезжал сюда четыре раза.
— Я знаю. И я всегда была рядом с тобой все это время. — она улыбнулась. — Вот, посмотри сюда. — Фируза отодвинула ширму, закрывавшую часть стены в кабинете Саид-Бея. Там обнаружилась небольшая дверь. — Это мой кабинет. И всегда, в твои приезды я была там.
Он грустно улыбнулся.
— Вот возьми, это твой подробный гороскоп, на семнадцать лет и десять дней. — она протянула ему ларец. — Береги это от чужих глаз, и хоть я записала его, как и все предыдущие, на древнем языке, но предосторожность никогда не помешает.
Он стоял и смотрел на нее, держа в руках ларец.
— У тебя нет детей, да?
Она молчала, но ее глаза говорили с ним…
— Твой поцелуй, там на башне… Это единственный раз, когда мужчина прикасался ко мне...
— Я не хотел обидеть тебя, Фируза...
— Я знаю. Саид-Ага, объяснил мне это, перед тем как предложить свое покровительство.
Только теперь, в полной мере, Мурад понял мудрость и благородство Саид-Бея.
— Приезжай в столицу. И мы будем вместе. Навсегда. И ты будешь, кем захочешь. Я выполню любое твое условие. Хочешь, ты станешь моим главным советником. Я официально признаю этот титул за тобой.
— Официальный главный советник – женщина! Это невозможно, и ты знаешь это. — она улыбнулась сквозь слезы.
— Я правитель страны и для меня все возможно! — в этот момент Мурад и сам верил в свои слова.
— Я не успею Мурад... — слезы текли по ее щекам.
Он не понял, что она хотела этим сказать, но беспричинный страх сковал его, и он не стал задавать вопрос, почему.

Все десять дней после отъезда правителя, Фируза-Ханум, как ее уважительно все называли, все время улыбалась, и даже посветлела лицом, как будто сняла с себя тяжелый груз. Она, как обычно, проводила почти все свое время в библиотеке, но сегодня даже не вышла к общему столу. И Амира, внучка Саид- Бея, робея пришла спросить не нужно ли приказать подать обед в библиотеку. Амира всегда робела перед ней, ведь Фирузу-Ханум знали, как очень умную и образованную женщину наряду с учеными мужами, хоть официально это и не признавалось. Но было всем известно, что Саид-Бей всегда советовался с ней по различным вопросам и высоко ценил ее мнение.
Фируза-Ханум поблагодарила, но от обеда отказалась. Только попросила Амиру напомнить слуге, что бы принесли ее обычный отвар. Амира поклонилась и вышла.
Слуга поставил чашу с отваром перед Фирузой на стол, она смотрела на чашу и улыбалась. Фируза давно рассчитала свой подробный гороскоп и знала, что сегодня ее последний день в этом мире. И этот способ уйти ничуть не хуже любого другого, раз так предначертано. Она подняла глаза на слугу. Он вздрогнул и побледнел. Она улыбнулась ему, и выпила отвар.

Окна покоев правителя страны выходили в сад. Прошел дождь и Мурад открыл окно, что бы свежий ветер охладил его лицо, которое с утра горело, и весь день казалось, что у него высокая температура, но осмотрев его, лекарь сказал, что Мурад абсолютно здоров. Он стоял у окна и смотрел, как капли, только что закончившегося дождя, стекали с листьев словно слезы. Вечер проник в сад. Горлицы куковали. Ему нравилось слушать их, это всегда исцеляло его. Но не в этот раз. Прошло одиннадцать дней, как Мурад вернулся из дома Саид-Бея, в столицу, но он никак не мог успокоиться. Он впал в какую то сильную тоску, не навещал своих наложниц и жен, и вообще почти не покидал свои покои. Несколько раз, за эти дни, он хотел открыть ларец, который дала ему Фируза, но так почему то и не решился. В дверь постучали. Вошел его личный секретарь. Мурад обернулся, и за долю секунды, каким то непостижимым образом он уже знал, что, сейчас услышит. Сердце пропустило удар. Малодушное, детское желание закрыть уши ладонями и зажмурится почти непреодолимо охватило его. Но правитель не может позволить себе такую роскошь.
— Скорбная новость повелитель. Фируза-Ханум, вдова Саид-Бея, покинула этот мир. Его сын прислал гонца, он решил, что для вас это важное известие.
Мурад отвернулся к окну. Внешне он выглядел абсолютно спокойным, его голос звучал ровно, только паузы между словами были длиннее обычного.
— Пошлите моего личного лекаря, пусть точно узнает причину.
И как потом выяснилось, слуга подмешал яд в отвар. Не по чьему-то приказу, а по собственному желанию. И не из ненависти к ней, она всегда была добра и приветлива с ним. Просто накануне его жестоко высекли по приказу сына Саид-Бея за оплошность. Он был обижен и зол, и решил отомстить. А так как он знал, что Фируза-Ханум делала какую то очень важную работу для повелителя — как то он подслушал разговор Саид-Бея. Он надеялся, что когда станет известно, что ее отравили, Мурад обрушит весь свой гнев на этот дом, невзирая на близкое родство. И поэтому слуга использовал самый примитивный и легко узнаваемый яд.

Грозный правитель страны плакал два раза в своей жизни, и оба раза, причина была одна и та же.

Со дня ее смерти, Мурад просыпался по утрам ровно семнадцать лет. И как однажды сказал ему Саид-Бей, он жалел о ней всю свою жизнь…


© Copyright: Юлианна Короткова, 2022
Свидетельство о публикации №222060800220