Любовь — Истина. Истории. История седьмая

Эта картина написана для моей книги. Как иллюстрация к седьмой истории.
Истории приходят ко мне всю мою жизнь. Я проживаю их. Наслаждаюсь ими. И не было потребности делиться. Но в какой то момент, пришло решение некоторые записать. Так получилась книга. Истории все очень разные. И идут по нарастающей, раскрывая грани истинных чувств доброты, сострадания и любви. Прочтите до третьей истории... А там уж решите, читать дальше или нет. Это не займет у Вас много времени, но добавит света
Мою книгу Вы можете прочесть в свободном доступе.
Короткова Юлианна. Любовь - Истина. Истории.


Любовь Истина. Истории. История седьмая
Юлианна Короткова


История седьмая

— На! Поиграйся! — мужчина отдал парню мешок.
Мешок был увесистый, ворочался и кряхтел. Яков развязал веревки. Из мешка, на него смотрела коричневая, мохнатая голова.
— В капкан попал. Лапа изуродована, все равно не жилец. Решил тебе принести. Поиграй пока, потом пристрелю. — отец пошел в дом.
Медвежонок был совсем маленький, молочный. Передняя лапа действительно была сильно повреждена. Было жаль медвежонка и Яков решил попытаться его вылечить. Отца не просил — знал, что не поможет. Когда вычищал рану от грязи, гноя и налипшей шерсти, медвежонок вырывался, громко скулил и даже пытался рычать. Что бы закончить работу, пришлось засунуть медведя снова в мешок, и зажать его ногами, оставив свободной только искалеченную лапу.
Работать пришлось долго. Тщательно очистив раны, Яков нанес мазь, что бы обеззаразить и снять воспаление, замотал чистой тряпкой. Медвежонок немного притих, возможно животному полегчало. А может просто выбился из сил, от мучений, голода и страха. Оставив медведя в мешке, парень пошел на кухню, попросить у матери молока с вечерней дойки. Налив полную миску, он достал медвежонка и ткнул его носом в молоко. Но, втянув ноздрями, тот захлебнулся и долго кашлял и фыркал. Стало понятно, что лакать он еще не умеет. Яков снова направился к матери, и спросил совета. Она дала ему бутыль и сказала заткнуть неплотно тряпкой. Это сработало. Медведь высосал две бутылки и заснул. Соорудив что-то типа гнезда из старых вещей и соломы, в углу амбара, Яков положил туда спящего медвежонка и пошел ужинать.
Хотелось услышать слова одобрения, и он рассказал, чем занимался. Но мать молчала, а отец только нахмурился
— Зря стараешься. Все равно сдохнет.
Парень промолчал — с отцом лучше не спорить. Но решил про себя, что обязательно выходит зверя. Когда все легли спать, из амбара стал слышен громкий и жалобный скулеж. Выбираться из теплой постели не хотелось, но и медведя было жалко. К тому же, если туда первым придет отец, разбираться долго не будет. Юноша быстро оделся и спустился к амбару. Обнаружилось, что зверь умудрился сорвать тряпку с мазью, и лапа вновь кровоточила.
— Вот ведь дурак! — Яков кое как снова перемотал лапу. Но медвежонок не унимался и все скулил. Пришлось вновь тащиться за молоком. Пока кормил, парня сморило, и он уснул, прижимая к себе медведя.
Следующий день был посвящен тому, что бы найти решение, чем обмотать раны, что бы зверь снова не стянул с себя перевязку. И Яков придумал. Он отрезал голенище от старого сапога и натянул его на перемотанную лапу, закрепил. Получилось отлично. Можно было поздравить себя с удачной идеей. Хотелось поделиться с родителями радостью, но решил промолчать. Вдруг накажут за сапог. Первые шесть недель медвежонок только спал и ел. И Якову приходилось спать вместе с ним. Так как нужно было кормить медведя и ночью. Открыто в амбар приходить на ночь было нельзя, отец вряд ли бы одобрил. Поэтому, с вечера он запасал молоко, и приходил к медведю, когда все уже ложились спать. Старания не прошли даром. Зверь выжил, лапа постепенно заживала. Но медвежонок так привык спать вместе, что когда Яков однажды, не пришел, поднял такой вой, что проснулись родители и юноша еле уговорил отца не убивать животное.
Все свое свободное время он проводил с медвежонком. Отец запретил давать кличку — чтоб не привязываться. Но пришла идея называть его «бурый». Это же вроде бы и не кличка, ведь шерсть то была бурой. Так, что отцу не к чему было прицепиться. Через некоторое время, «бурый» научился есть самостоятельно. Это значительно облегчило жизнь. Парень начал понемногу обучать животное командам, сначала простым, но зверь был смышленый. И порой казалось, что еще немного и медведь заговорит. Что бы приучить зверя к другой пище, Яков уходил с «бурым» в лес. Они пропадали в лесу целыми днями. Благо куда не пойди — везде лес. Лапа полностью зажила, только вот срослась не правильно и «бурый» сильно хромал. Как то медвежонок ушел в лес один и юноша сильно переживал. Но через два дня зверь вернулся и Яков его строго отчитал. Медведь словно понял и долгое время один в лес не уходил. Пришла зима, была уверенность, что «бурый» уснет на зиму, но отец объяснил, что рядом с человеком медведи могут и не впадать в спячку. Что бы помочь медведю перезимовать, парень подкармливал его овсом и кукурузой, пока отец не запретил «переводить добро». И тогда «бурый» стал чаще уходить в лес один, добывая себе пропитание. К концу весны, медвежонок вырос настолько, что доходил Якову почти по пояс. Подходил, утыкался носом в живот и подставлял свою мохнатую голову, чтоб погладили. За лето, медвежонок отъелся и вымахал так, что даже отец удивился. Летом всегда много работы, и у Якова почти не было свободного времени для общения с другом. Медведь слонялся за ним, и тыкал его носом, приглашая на прогулку в лес. Отец, шуганул «бурого» и неожиданно, зверь встал на задние лапы и зарычал. Медведь и так недолюбливал отца и часто шерсть у зверя на холке, вставала дыбом, когда мужчина ругался на Якова. Но в первый раз животное открыто показало свою неприязнь. Опешив, отец попятился. Затем сказал, что у сына есть время до завтра — попрощаться.
Понимая, что, ожидает друга, парень в ту же ночь, увел медведя в лес. Решил во что бы то не стало, спасти «бурого». Они ушли от дома так далеко, куда еще никогда не доходили за всю свою жизнь. На путь туда и обратно юноше потребовалось несколько дней.
Прощаясь он плакал и старался объяснить медведю, что его ждет, если «бурый» вернется домой. Яков осознавал, что животное, скорее всего, его не понимает, но что еще можно было сделать. Прощание было долгим и мучительным, медведь уткнулся носом ему в солнечное сплетение и шумно сопел. А Яков все гладил и гладил своего лучшего друга по большой мохнатой голове. И в какой то момент, почувствовал, что медведь все понял. А значит больше не вернется.
Когда парень возвратился домой, отец долго и остервенело бил его. Мать не вступилась. Через месяц, побои зажили, и Яков сбежал из дома.
Добравшись до большого города, много скитался. Прибился к столярной мастерской, и за еду, выполнял разные поручения. Столяр видя, что парень честный, старательный и работящий, взял его в ученики. Постепенно жизнь наладилась. Первое время, Яков часто вспоминал «бурого», переживал за него, как он там — выжил ли, со своей увечной лапой. Но со временем, эти мысли посещали его все реже и реже и в конце концов забылись совсем. Годы шли, и Якову было уже далеко за тридцать, когда началась война и ему пришлось идти на фронт. В один из осенних пасмурных дней, солдаты грелись у костра. Ночи уже были холодные, хотя до снега еще было далеко. Глядя на пламя, Яков думал о жене и дочке. Ему не хотелось воевать, но что поделать. Часто, в жизни приходится подчиняться обстоятельствам. В момент этих невеселых размышлений, к нему подошел командир, спросил, правда ли, что он родом из этих мест. Яков ответил утвердительно. Не совсем конечно из этих, но местность знакомая.
— Тогда вот. Это нужно срочно доставить.
Пришлось идти. На дорогах были засады. Нужно было идти через лес. И вряд ли, кто-либо, справится с этим лучше чем он. На утро Яков пустился в путь.
Первые два дня прошли спокойно. В лесу, мужчина чувствовал себя уверенно, почти как дома. По сути это и был его настоящий дом. И когда к середине третьего дня нудный дождь сменился на снегопад, удивился — еще не время для снега, но не придал этому большого значения. Но через несколько часов снегопад усилился. Яков из-за метели не заметил яму, оступился и сильно вывихнул ногу. Ругаясь про себя, срезал две толстые рогатины и продолжил путь. Резко похолодало, поднялся ветер и снег повалил уже стеной. Решив переждать непогоду, мужчина попытался развести костер, но спички отсырели, да и все вокруг было мокрое. Пару раз ему уже почти удалось, но пламя тухло, не успевая разгореться. Буран был такой, что не видно было вытянутой руки. После многих неудачных попыток, стало понятно, что о костре можно забыть. Только теперь Яков полностью осознал, что дело плохо. Стоя в снегу и поджимая вывихнутую ногу, он с нарастающим ужасом подумал, что эту ночь может не пережить. Температура падала и мокрая одежда прилипла к телу заскорузлой ледяной коркой. Паника охватила Якова. Ему не хотелось вот так глупо умирать. Что может быть нелепей, умереть в знакомом с детства лесу. Но у судьбы отличное чувство юмора. От этой мысли мужчина судорожно хохотнул. Его била дрожь, от холода и страха. Затем к горлу подступили рыдания. Он сжал зубы, что бы не стучали. Одернул себя. Нужно сохранить человеческое достоинство, по крайней мере постараться. Мужчина он или нет! Уровень снега уже поднялся выше колен, и поднимался все выше и выше. Обреченно Яков опустился в снег и прикрыл голову почти не сгибающимся плащом. Закрыл глаза. Тело тряслось по нарастающей, затем дрожь прекратилась и стало казаться, что становится тепло. Он знал этот симптом. Так бывает, когда умираешь от холода. Мысли стали вязкие, тягучие. И все стало совершенно безразлично. Ничего теперь не имело значения. Даже жена с дочерью казались далекими, нереальными. Оказывается, умирать не так уж и страшно. Хотелось спать. И со сном было невозможно бороться. Он и не стал...
Яков спал и ему снилось, что он гуляет по лесу с «бурым». Светило солнце было тепло и уютно, он рассказывал медведю о своей взрослой жизни, радостях и печалях и «бурый» его внимательно слушал и почти отвечал. Временами мужчина запускал руку в густую медвежью шерсть и пропускал ее сквозь пальцы. Ему всегда нравилось так делать и медведю нравилось, и тот довольно урчал. Но в какой то момент, краем сознания, Яков понял, что спит и что все это сон. Просыпаться не хотелось, и он вцепился руками в бурую шкуру, но мозг уже включился и заработал. Не открывая глаз, почувствовал, что окончательно проснулся. Но что-то было не так. Он шевелил пальцами рук, и было странно, что сон ушел, а ощущения остались. Одновременно с этим, в нос ударил густой звериный запах. Яков резко открыл глаза и проморгался. Солдат лежал, вцепившись руками и уткнувшись лицом в густую, бурую, теплую шерсть, а вокруг него, согревая и оберегая, свернулся громадный медведь. Несколько секунд потребовалось, что бы осознать происходящее. Этого просто не могло быть. Яков начал подниматься на ноги, цепляясь за медведя,и выбираясь из под снежного завала. Огляделся — снегопад кончился. Зверь поднял морду и втянул носом воздух. Еще не рассвело и было темно, но мужчине не нужно было видеть, что бы понять, кто его спас.
— «Бурый»!.. Ты жив!.. Не может быть!.. Столько лет прошло...
Медведь носом уткнулся ему в грудь. Яков не веря в происходящее, положил руки на огромную, косматую голову зверя. Человек плакал прижимая к себе медвежью морду, и не мог остановится. Уже совсем рассвело, когда он немного успокоился. Следующие дни они шли по лесу вместе, как раньше. Яков опирался на медведя. Нога болела, но уже не так сильно. И теперь, уже наяву, мужчина рассказывал своему другу о своей взрослой жизни, чаяниях, трудностях и радостях, а медведь внимательно слушал и почти отвечал. На исходе шестого дня, «бурый» остановился, и Яков понял, что дальше чужая территория, и медведю туда нельзя. Они прощались долго. Понимая, что теперь навсегда. Было уже совсем темно, когда медведь отстранился от Якова, повел головой, шумно втягивая носом воздух и пошел в обратном направлении. Пока еще было видно, мужчина смотрел ему вслед. Огромный зверь медленно растворялся в лесу, припадая на переднюю лапу...

© Copyright: Юлианна Короткова, 2022
Свидетельство о публикации №222060800230