Вечер премьеры

Только что выпал свежий снежок и легкий морозец его до утра надежно приковал к деревьям и земной поверхности. Завечерело. Яркими теплыми огнями вспыхивали оконца во всех домах, по -настоящему ярко загорелись и витрины магазинов, но и им не сравнится с ослепительным сиянием театра, у которого в этот вечер должна была состояться долгожданная премьера – и театр был несказанно рад этому. Реставрация шла долго и нудно, и каких только людей не впустил в себя благородный театр: и жадных до денег сметчиков, и мечтательных дизайнеров, и суровых, злых прорабов вечно терзающих удалых строителей, которые без «соточки» отказывались лесть на подозрительно шатающиеся леса, и важных чиновников, с презрительно выпученными губами и животами. Не эти люди должны были посещать театр во время премьеры. Нет. Ему хотелось встречать все больше тех, кто в театр ходит как на небесный, чудный праздник, когда зритель чутким взглядом следит за игрой артистов, перевоплощаясь в их героев. Ему нравились озорные юноши (наверно, больше юнкера), которых любопытный взгляд и по балконам шарит и на сцене успевает побывать, чтобы потом с хвастливой удалью декламировать особенно понравившиеся монологи. Года, года идут, а зритель все ужаснее.
Но в этот вечер несказанно рад театр и с удовольствием встречает и тех, кто на машине прикатил, и тех, кого выплюнул троллейбус, он даже рад всем тем, кто своих двоих приехал. Это его вечер и он искренне хотел, чтобы к его радости присоединился каждый, вот почему он переливался миллионами огней, а по воздуху лились волшебные волны Штрауса. Всех приглашал театр на свой праздник, с каждым хотел поделиться со своей радостью.
В небольшом парке, что напротив, на сиротливой скамеечке сидел поникший молодой человек с не менее поникшей одинокой алой розой, казалось в его глазах не отражаются ни огни, ни звуки вальса. Грусть особенно сильна, когда кругом невесть какая радость. Грусть особенно сильна, когда на плечах сидит тяжелый груз одиночества. Грусть особенно сильна, когда уверенности нет, а кругом самоуверенные люди. Кажется, театр прочитал его мысли, но не стал жалеть его (удел слабых) – усилил огни и звуки полились свежее. Как хочется порой весельем поделиться нам друг с другом, но…
Премьера состоялась, были и цветы, были и дружные овации. Одного лишь театр никак не мог забыть: одинокую розу припорошенную снегом и колючим морозом на сиротливо пустой скамеечке.
Великолепная по свежести и радости работа. Здорово получилось передать настроение приближающегося праздника. Сам обожаю такие моменты. Поздравляю с очередной чудесной передачей внутреннего мира художника, мыслителя.

автор новеллы Скраблевич Алексей (Culex) © 2007