Художник Третьяков Денис Юрьевич

Творческая биография художника

Работы петербургского скульптора-анималиста Дениса Третьякова - это приглашение вступить в вековой и неугасающий спор о противостоянии звериного и человеческого.
Естественные науки давно постановили, что человек животным, безусловно, является, Vox scientia, Vox Dei. Но научное знание то и дело отходит в тень, и нам трудно удержаться от восклицания: “Господа, вы звери!”. Звериные образы Третьякова утверждают, что голос естественников не в силах остановить эти автоматические мысли, поскольку столетиями мы говорим о человеческом и животном не на языке науки, а на языке философии и искусства.
Денис Третьяков вступает в этот разговор не со стороны, здесь он не чужак в лабораторном халате. Он мастерски владеет языком и выразительным потенциалом скульптуры, отшлифовав своё ремесло до блеска в стенах Академии Художеств.
Скульптуры Третьякова заставляют зрителя нутром почуять, что животное и человек имеют единую природу и не уступают друг другу в красоте и богатстве эмоций. Скульптор-анималист делает это равенство сторон видимым. Он говорит: человечество за всю свою культурную историю вложило в звериные образы едва ли не больше смыслов, чем в собственные. И это аллегорическое насыщение животного человеческими чертами утвердило равнозначность человека и зверя
Более того, оно сделало их двойниками, доппельгангерами. Человек нуждается в образе Зверя, в почти библейском смысле сотворённого по образу и подобию своему. Неукротимость и неиссякаемость жизненных сил животного двойника, проступающая в характерной для Третьякова мощной, почти яростной лепке - это наша опора, наше культурное “резервное хранилище”, к которому в самой разрушительной катастрофе мы обратимся, чтобы через него возродиться.
Анималистическая скульптура Третьякова в своём двойничестве наследует глубокой, многослойной фигуративности древних жреческих ритуалов. Но фигуративное здесь не равняется реалистическому, и работы художника имеют выраженно абстрактную природу. Они утверждают, что человек создал образ Зверя как визуальную метафору своего существа. Метафора всегда абстрактна, - и этот образ веками служит абстрактным отображением Человека. Абстрактные художественные эксперименты вращаются вокруг поиска способов остранения привычного, обхода автоматического “узнавания” ради достижения “видения”, как подсказывает известная формула Шкловского. К этому стремится и Третьяков, очуждая Человеческое посредством Звериного.
Лепка трофейных голов прежде всего выделяет хищно разинутые пасти и обнажённые клыки. Здесь не только желание охотника праздновать победу над свирепым соперником; здесь желание сохранить дикую силу побеждённого зверя и тем самым сохранить силу самого победителя.
Замечательно тонкая черта в работах Третьякова показывает, как много мы вкладываем в образы животных, как сильно полагаемся на них. Некоторые из его созданий имеют очертания классического бюста, получая отчётливый и очёнь почётный человеческий вид, вид героя, вид выдающейся, крупной фигуры.
Исследование двойничества продолжается в другой серии Третьякова, сильной и на сей раз жуткой. Свою силу она черпает в ощутимом присутствии и совершенной обыденности не-человеческого: перед нами ряды одинаковых фигур маленьких девочек, обезличенных школьной формой и обезглавленных противогазами. Скользящий исторический штрих: Токио, 1930-е годы, в страхе газовой атаки воздух отравлен милитаризмом. На улицах появляются “парады в противогазах” – рутинные, прочно въевшиёся в повседневную жизнь уроки гражданской обороны. Фигуративно присутствующее, но совершенно стёртое человеческое. Не подступает ли та катастрофа, в которой нам, потерянным, понадобится ключ от нашего запасного хранилища - нашего животного двойника?
Денис Третьяков готов ходить по лезвию ножа между очеловечиванием и расчеловечиванием и всякого, чей глаз способен приметить неприметное, кому не впервой ломать голову над вопросами с еле уловимыми ответами, зовёт присоединиться к нему.